Если жизнь твоя порвется - тебе новую сошьют!
Услышал по радио, чем то зацепило.
Чайф - Точка
Не успели слезы высохнуть в глазах ее,
Он вернулся, стали строить планы на житье-бытье.
Он старался жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Не считал он, будь-то годы отданы зазря.
Как узнал бы кто он самый, кто его друзья?
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Просыпаясь оттого, что снова снится бой,
В сотый раз он его опять закрыл собой.
Наша память бьет на отмажь, обжигает как хмельной глоток,
Так уж вышло, не прожить нам против совести с тобой, браток.
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Наша память бьет на отмажь, обжигает как хмельной глоток,
Так уж вышло, не прожить нам против совести с тобой, браток.
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Послушаем?
Чайф - Точка
Не успели слезы высохнуть в глазах ее,
Он вернулся, стали строить планы на житье-бытье.
Он старался жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Не считал он, будь-то годы отданы зазря.
Как узнал бы кто он самый, кто его друзья?
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Просыпаясь оттого, что снова снится бой,
В сотый раз он его опять закрыл собой.
Наша память бьет на отмажь, обжигает как хмельной глоток,
Так уж вышло, не прожить нам против совести с тобой, браток.
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Наша память бьет на отмажь, обжигает как хмельной глоток,
Так уж вышло, не прожить нам против совести с тобой, браток.
И стараясь жить как надо, перестать рубить с плеча,
Вроде бы поставил точку - точка снова стала горяча.
Послушаем?